Автор: staraya-koryaga

Инсценировку уже прочитанного романа всегда смотреть нелегко. Ведь, не секрет, что читая, человек с воображением не то что спектакль в уме поставит, а и сериал успеет снять, если роман длинный. Отважные люди, эти режиссёры! “Письмовник” Шишкина — вещь современная, популярная и наградами отмеченная, — прочитан был мною тогда же, когда вышел в свет. Сценическую версию Марины Брусникиной в МХТ им. А.П. Чехова, поставленную в 2011 году, я посмотрела вот только сейчас.
Спектакль красивый, черно-белый, с качелями, осенними листьями, кино-фрагментами и даже с детьми. Очень романтичный и печальный, такая мелодрама в лучших традициях Голливуда. И я не иронизирую, вовсе нет. Девушка рядом со мной не раз слезу роняла. Простые истины, произносимые на сцене, мы в жизни реальной вспоминаем, как правило, в минуты трудные, когда теряем близких. И эта тема в спектакле стала доминирующей — тема любви и потери. Тема жизни и смерти, и прорастание одного в другое прослеживается уже вторым планом, а тема времени, которое “рассыпается”, и не преграда для слова, понимания и любви, в конце концов, да, вот этого осталось совсем чуть-чуть.
С другой стороны, разве не сладко прочесть роман после спектакля? Вдохновиться красотой и нежностью отношений и узнать подробности? Узнать, что эти двое, Володя и Сашенька, возможно, жили каждый в своё время, а встречались в каком-то третьем? То, что в спектакле зрителю предлагается “на блюдечке с голубой каёмочкой”, в книге можно черпать со дна большой ложкой…
Впрочем, я увлеклась, кажется. Вернусь к сценической версии, ибо именно она авторская, и позиция режиссера здесь приоритетнее писательской. Сентиментальность и грусть пронизывают все сцены этого спектакля, и актеры прекрасно воплощают и то, и другое. Удивительным образом, легко и без грима, преображается Сашенька из восторженной девочки в усталую, через жизнь прошедшую женщину. Яна Гладких играет точно и как-будто чуть-чуть отстранённо, словно смотрит на свою героиню со стороны, и эта её манера здесь вполне уместна. И как хорошо, двумя только платьями, разного фасона, но из одной ткани цвета морской волны показан ее разный возраст.
Женщины в спектакле все яркие, на их фоне мужчины заметно проигрывают. И мать Саши/ Юлия Чебакова и мать Володи/ Янина Колесниченко — уверенные в себе женщины, судьбу свою не клянут, проживают отчаянно. Яркие пятна их платьев тоже играют своих героинь, особенно красные наряды Ю. Чебаковой.
История Ады в исполнении Евгении Добровольской — словно отдельный спектакль, такой пронзительный и страшный в своем горе, предательстве и одиночестве.
Лишь один персонаж, несмотря на свою и вовсе мифичность — сгусток позитива. И он же играет весь остальной роман, оставшийся “за кадром”, это “начальников начальник и командиров командир”, Весть и Вестник — Валерий Трошин. От его раскатистого жизнерадостного наставления новобранцам душа раскрывается, а от философских объяснений сути бытия веет истиной. Ему веришь во всем, и сразу.
Самым трогательным в этой версии для меня стали голоса за кадром — и взрослые, и, особенно, детские. Они и удерживают, и рассыпают время, и тонкими ниточками связывают всё и всех в одну точку, и роман со спектаклем тоже.
Ведь «секрет дежавю, наверно, заключается в том, что в книге бытия все это написано, конечно, только один раз. Но оживает опять, когда кто-то снова читает ту страницу, которая уже была когда-то прочитана. И тогда снова оказываются живы и эти обои, и прутик по штакетнику, и пахнущая вблизи рыба, повешенная на шпингалете, и шуршание этой щетины, и чайник с холодной заваркой, и женщины еще таинственны.» (М. Шишкин).

Инсценировку уже прочитанного романа всегда смотреть нелегко. Ведь, не секрет, что читая, человек с воображением не то что спектакль в уме поставит, а и сериал успеет снять, если роман длинный. Отважные люди, эти режиссёры! “Письмовник” Шишкина — вещь современная, популярная и наградами отмеченная, — прочитан был мною тогда же, когда вышел в свет. Сценическую версию Марины Брусникиной в МХТ им. А.П. Чехова, поставленную в 2011 году, я посмотрела вот только сейчас.
Спектакль красивый, черно-белый, с качелями, осенними листьями, кино-фрагментами и даже с детьми. Очень романтичный и печальный, такая мелодрама в лучших традициях Голливуда. И я не иронизирую, вовсе нет. Девушка рядом со мной не раз слезу роняла. Простые истины, произносимые на сцене, мы в жизни реальной вспоминаем, как правило, в минуты трудные, когда теряем близких. И эта тема в спектакле стала доминирующей — тема любви и потери. Тема жизни и смерти, и прорастание одного в другое прослеживается уже вторым планом, а тема времени, которое “рассыпается”, и не преграда для слова, понимания и любви, в конце концов, да, вот этого осталось совсем чуть-чуть.
С другой стороны, разве не сладко прочесть роман после спектакля? Вдохновиться красотой и нежностью отношений и узнать подробности? Узнать, что эти двое, Володя и Сашенька, возможно, жили каждый в своё время, а встречались в каком-то третьем? То, что в спектакле зрителю предлагается “на блюдечке с голубой каёмочкой”, в книге можно черпать со дна большой ложкой…
Впрочем, я увлеклась, кажется. Вернусь к сценической версии, ибо именно она авторская, и позиция режиссера здесь приоритетнее писательской. Сентиментальность и грусть пронизывают все сцены этого спектакля, и актеры прекрасно воплощают и то, и другое. Удивительным образом, легко и без грима, преображается Сашенька из восторженной девочки в усталую, через жизнь прошедшую женщину. Яна Гладких играет точно и как-будто чуть-чуть отстранённо, словно смотрит на свою героиню со стороны, и эта её манера здесь вполне уместна. И как хорошо, двумя только платьями, разного фасона, но из одной ткани цвета морской волны показан ее разный возраст.
Женщины в спектакле все яркие, на их фоне мужчины заметно проигрывают. И мать Саши/ Юлия Чебакова и мать Володи/ Янина Колесниченко — уверенные в себе женщины, судьбу свою не клянут, проживают отчаянно. Яркие пятна их платьев тоже играют своих героинь, особенно красные наряды Ю. Чебаковой.
История Ады в исполнении Евгении Добровольской — словно отдельный спектакль, такой пронзительный и страшный в своем горе, предательстве и одиночестве.
Лишь один персонаж, несмотря на свою и вовсе мифичность — сгусток позитива. И он же играет весь остальной роман, оставшийся “за кадром”, это “начальников начальник и командиров командир”, Весть и Вестник — Валерий Трошин. От его раскатистого жизнерадостного наставления новобранцам душа раскрывается, а от философских объяснений сути бытия веет истиной. Ему веришь во всем, и сразу.
Самым трогательным в этой версии для меня стали голоса за кадром — и взрослые, и, особенно, детские. Они и удерживают, и рассыпают время, и тонкими ниточками связывают всё и всех в одну точку, и роман со спектаклем тоже.
Ведь «секрет дежавю, наверно, заключается в том, что в книге бытия все это написано, конечно, только один раз. Но оживает опять, когда кто-то снова читает ту страницу, которая уже была когда-то прочитана. И тогда снова оказываются живы и эти обои, и прутик по штакетнику, и пахнущая вблизи рыба, повешенная на шпингалете, и шуршание этой щетины, и чайник с холодной заваркой, и женщины еще таинственны.» (М. Шишкин).

Мне кажется, режиссер Сергей Голомазов — очень интересный собеседник. Мы не знакомы лично, и я не могу проверить, но каждый его спектакль — увлекательная, мастерски рассказанная история. «Аркадия», «Коломба», «Почтигород», «Канкун», «Три высокие женщины», и вот теперь — «Формалин». Всегда чуть больше, чем режиссер — он соавтор, и пересказывает нам не просто пьесу, а то, что ему в этой пьесе кажется самым важным, добавляя свой опыт и свои истории. У Мастера — художник ли, фотограф, режиссер или музыкант — на выходе получается своё произведение, отмеченное собственным фирменным знаком качества, и чем масштабнее личность, тем интереснее результат.
В этот раз историю на Бронной он рассказывает жуткую — у архитектора была собака, он её любил, но сосед убил собаку, и он им отомстил. Месть была ужасной — архитектор похищает ребенка и держит его у себя полгода, надев на него шкуру убитой собаки. И вроде сразу можно вешать ярлычки, кто тут преступник, кто злодей, и суд вершим ему скорей… Это я не ёрничаю, простите, это чтобы не так страшно было.
На сцене разворачивается трагедия не одного и не двух человек — у каждого персонажа здесь своя собака, своя история, своя боль и своя, из детства, незаживающая рана. «Жизнь на этой планете не удалась» — горько резюмирует главный герой/ Дмитрий Сердюк. Ему 65 лет, — попробуйте, представить, — и я верю, и даже трость — ненужный элемент, актер уже владеет нашим воображением. Развитие сюжета непредсказуемо, почти два часа зрители, затаив дыхание. смотрят этот блестящий спектакль, словно триллер. Не странно ли, и смех здесь есть, и слезы. Ни ребенка, ни собаки на сцене нет, и каждому дана возможность «видеть» своих, собственных.
А у вас была собака? — вопрос не так прост, как кажется. Была ли в вашей жизни любовь, на что вы готовы ради нее? Чего вы боитесь, почему вам больно? И что, черт возьми, с нами, взрослыми, такое происходит, когда мы перешагиваем через своё детство?
Минимум декораций, строгие костюмы с яркими деталями-акцентами (платье в горошек под мантией судьи/блестящая работа Н. Беребени; красные одежды «жены соседа»/ неожиданная Н. Самбурская; пёстренький костюмчик мелко-дрожащего таксидермиста/ браво, Максим Шуткин; мягкий, обволакивающий крупной вязки пуловер психиатра/ очень точная, высокопрофессиональная работа Александра Боброва). И мячики, скачущие, плавающие, волшебные теннисные мячики…
Я не хочу раскрывать интригу, да и не мастер я рассказывать…, но, даже если у вас была кошка, все равно посмотрите этот спектакль.
И при чем здесь формалин, спросите? А это — среда обитания нашей памяти, среда причудливая и пахнет моргом, вязкая, словно болото, не отпускает и не прощает. И в этом формалине всплывают даже, казалось бы, давным-давно забытые истории, из жизни наших героев и нашей с вами, да-да.
Среди зрителей театра на Малой Бронной было много, три четверти, наверное, молодёжи. И это так хорошо, это вселяет надежду, что «жизнь на этой планете», возможно, еще наладится!

Перед походом на прогон спектакля ( был 19 марта) читала повесть А.Аверченко, и «сверяла» роли по афише РАМТа (http://ramt.ru/plays/play-4751/), предвкушая интересное и веселое зрелище. И не ошиблась, да и возможно ли, при таком выборе главных героев — Красилов, Исаев, Морозов! Троица колоритная, артисты талантливые и любимые. Хотя, и остальные участники там не «в эпизодах», смотреть-любоваться есть на кого.
Действие происходит в Петербурге, в начале 1917, мне показалось, что это весна, хотя, никаких политических событий этого времени в спектакле не упоминается, и это прекрасно! Яркие костюмы, азарт и блеск в глазах, хитроумные выдумки и простые, открытые эмоции, красивые дамы в корсетах и нижнем белье, сильные мужчины, поигрывающие бицепсами, много движения, перемещения декораций, шуток искрометных и мудрости житейской, музыки прекрасной, и общее ощущение праздника и какого-то бесшабашного розыгрыша — вот что такое этот спектакль!
Единственно, мне показалось, что второе и третье действия несколько затянулись (хотя, возможно, это потому, что ухо моё болело). Да, есть два антракта, и заявленное время спектакля — 2 часа 45 минут.
Не хочу писать подробно и раскрывать все нюансы, ведь премьера уже 1 апреля, потерпеть осталось совсем немного, главное — успеть билеты купить. Спешите в РАМТ и получите свою порцию счастья! И цветы, цветы не забывайте, там каждому актеру и каждой актрисе хочется их дарить!

«Онегин» в прочтении Туминаса для меня очень важный спектакль. И не потому даже, что обе составляющие — любимые пушкинские строфы когда-то на спор выученного наизусть романа (спор, кстати, проиграла, сбилась в двух местах), и детище одного из любимых режиссеров, чьи спектакли не пропускаю, столь значимы. Он примиряет меня с этой страной, с моим глубоко спрятанным чувством любви и кружит в русском вальсе воспоминания. Не секрет, что популярность театра Вахтангова и спектаклей, поставленных его художественным руководителем велика, афиши пестрят аншлагами. Однако, этот удивительный художник «коварен»: он выставляет в «Онегине» два состава, и ведь невозможно устоять, пытаешься увидеть оба!
Прошло два года с премьерного показа (http://staraya-koryaga.livejournal.com/310450.html), спектакль 10 февраля я увидела несколько иной. Он словно стал изысканней и жёстче, оставаясь при этом романтичным и нежным. В чем секрет? В составе, вернее в трех актёрах. Не сравниваю мастерство, уровень высокий в обоих случаях. Но акценты другие!
Гусар в отставке, персонаж вымышленный, но задающий тон спектаклю, ведущий его, управляющий, словно дирижёр оркестром — роскошный Владимир Симонов! Как он пушкинские строки произносит, как любит он героев этих всех, то станет тенью их, то отражением, и жесты, и небристость — всё в нём вызывает восхищение.
Признаюсь, я ждала и опасалась Онегина — Алексея Гуськова. Да, прямолинейности боялась, но напрасно. В нем было всё — растерянность и властность, и холодность, надменность, ироничность и горечь, и глубокая печаль. От этого Онегина порой мурашки шли по коже. Фразу: «Учитесь властвовать собой!» — он произносит с ударением на каждом слове и с особым смыслом. Он отповедь такую дал Татьяне — с ленцою льва, успевшего столь сытно пообедать, что может и на волю отпустить попавшуюся в когти невеличку. Онегина-Гуськова не забудешь… И как прекрасно они с Виктором Добронравовым друг друга дополняют, даже похожи.
Нежной, хрупкой, неопытной и юной стала Татьяна в исполнении Евгении Крегжде. В начале резвая ребячливость ее слегка насторожила, но искренность и солнечность покорили. Сцена знакомства с князем, как они начали есть свой «пуд соли», неожиданна и хороша! И много, много такого в этом спектакле. И прекрасная Маша Бердинских, которая талантливо сыграет даже если от ее роли зайчика останется лишь хвостик. И оба Ленских, и тот, что был (Василий Симонов), и тот, кто мог бы быть (Олег Макаров). И несравненная няня Люмилы Максаковой. И Ольга (Мария Волкова) с душою — аккордеоном и легкомысленными кудряшками. И танцы, и перчатки, и дуэль, и кибитка, и снег, и странница, и качели, и музыка, и медведь…
Мне лишь не хватило Юлии Борисовой (что поправимо), и Г.В. Коноваловой (что, увы, уже нет.). А в целом — это такое завораживающее, почти магическое зрелище, и так сладко видеть и смаковать детали и нюансы, и замечать солнечные зайчики от зеркала, прыгающие по зрительному залу, и шелест книжных страниц, словно дней невозвратных полёт, и каждого на сцене. Спектакль, который хочется смотреть бесконечно.
И, напоследок, к оппонентам: всё, что хотел сказать А.С. Пушкин, можно прочесть в его гениальном романе. А в спектакле можно увидеть то, как гениально прочел этот роман Римас Туминас, и его любовь и к автору, и к героям, и ко всем нам, в итоге. Наслаждайтесь!

Я смотрела этот спектакль в октябре 2014, на первом показе. И тогда же решила обязательно вернуться. Нет, впечатление от увиденного не сидело во мне занозой, не болело, а просто спектакль всё время со мной был. И придавал мне уверенности, читала ли я новости, вступала ли в полемику, всегда, когда жизнь внешняя в мой огороженный спичечным заборчиком внутренний мир вламывалась. Я видела могучие плечи Исаева и слышала твердый спокойный голос Гришина: «Мы — это то, во что мы верим, и что мы защищаем, даже когда кажется, что защищать это невозможно». И вот я вернулась в «Нюрнберг», через три с половиной месяца, и уверенность моя окрепла.
Воспоминание без антракта — не просто игровой спектакль, но и документальным его не назову, скорее это театральная публицистика. Напоминание о событиях прошлого и предупреждение нам, сегодняшним от Российского Академического Молодежного Театра и его главного режиссера А. В. Бородина. «Суд на судьями», процесс над нацистскими юристами, проходивший в 1947 году в Нюрнберге по инициативе американских оккупационных властей. Германия наслаждается мирной жизнью, пытаясь поскорее забыть ужасы войны, и совсем не хочет больше искать виноватых. Скорей, скорей навести везде порядок, радоваться пиву, хорошей еде, опере, танцам и праздникам! И на сцене, действительно, много радостного: красивые девушки в ярких платьях, предупредительные офицанты, легкая музыка. Да и заседания суда происходят как-то несерьезно, в ресторане, между пивом и бильярдом, и даже сцену вынесение приговора, как мне показалось изменили — теперь подсудимым в буквальном смысле предъявляют счет, и, выслушав приговор, они выходят из-за стола, покидая зал. Всё смешалось, как в жизни, и когда от страшных подробностей нацистских преступлений, хоть и известных нам из школьных учебников, становится невозможно дышать, лишь смена тональности следующего сюжета дает спасительную передышку.
На сцене много, очень много актеров (вся Германия!). Эта сопричастность так характерна для РАМТа: в сильных, значимых, жизненно важных спектаклях они смыкаются, в ряд, подставляя друг другу плечо. Потому они и могут высказывать свою гражданскую позицию так, что им веришь. И уверенность эта лично мне помогает жить. И это не пафос, а так вот я чувствую.
Скажу, для тех, кто не видел — спектакль очень кинематографичный, красивая картинка, широкий и глубокий кадр, много крупных планов, но смотреть лучше с середины зала и даже с бельэтажа.
Хотела обойтись без персонализации, но не могу! В сравнении с первым показом, С. Морозов стал сильнее и строже, исчезло «бакунинское», просвечивающее раньше, он стал именно обвинитель Лоусон. Исполненный очей и желчи защитник Рольфе/ Е Редько, не суетится, точен, и характерная его язвительность здесь очень кстати. Эрнст Яннинг/ Илья Исаев убедителен с самого первого показа, а речь его, «стираемая» гомоном толпы звучит отчетливей и громче. Прекрасны дамы, Дарья, Нелли и Елена. Увереннее звучит голос судьи Хейвуда/ Александр Гришин. И далее по программке… Общая слаженность в сценах, помогающая увидеть акценты, расставленные режиссером. Спектакль набрал силу. Его смотреть — и удовольствие, и работа. Он задает вопросы, а отвечать на них нам всем вместе и каждому в отдельности. Пока еще не поздно…

фото с сайта театра.