«Граф Монте-Кристо» Ф.Уайлдхорна, Санкт-Петербургская музкомедия, реж. Керо, дир. Алексей Нефедов
Оба известных мне московских мюзикла по роману Дюма были оригинальными, эксклюзивными, и если независимый «Я — Эдмон Дантес» Лоры Квинт не спасли от провала даже приглашенные звезды, то «Монте-Кристо» Романа Игнатьева в театре Оперетты, наоборот, стал беспрецедентным хитом, и уже снятый с репертуара, он спустя несколько лет восстановлен и идет опять вовсю, правда, я смотрел последний раз когда его закрывали, то есть семь лет назад.
Спектакль питерской музкомедии создан на готовом, лицензионном музыкальном материале, так что волей-неволей сравниваешь кустарную продукцию местного производителя с фабричной импортной… Все, что я думаю про творчество Ромы Игнатьева, могу ему высказать при случае прямо в глаза, а сочинение Фрэнка Уайлдхорна по духу не столько даже «бродвейское», сколько «диснеевское», то есть уместнее, по-моему, звучало бы в мультике, на худой конец в кинофильме, нежели со сцены: потуги на изощренность оркестровок плохо прикрывают вторичность и слащавый примитив (мягко выражаясь) мелодий. К тому же вокальные номера перемежаются не только разговорными диалогами, но порой и речитативами, довольно-таки смехотворно-старомодными, разве что не под клавесин (а было бы прикольно, кстати! в соответствии с эпохой, где происходит действие — расцвет бельканто!).
Переводное либретто (автор Джек Мэрфи, русский текст Сусанны Цирюк), в свою очередь изобилует штампованными и литературно корявыми оборотами, что относится и к диалогам тоже, не только к рифмованным куплетам — впрочем, с этой точки зрения вирши Юлия Кима не лучше. Что касается фабулы, то в наиболее наглядном и броском, но далеко не самом неожиданном и существенном отклонении от первоисточника прослеживается дежурная дань феминизму: капитаном пиратского корабля, куда попадает бежавший из замка Иф герой, оказывается разбитная девица Луиза Вампа, рокерша-металлистка в проклепанной «коже» с осветленным перекисью хаером, такая «авария-дочь мента», она же становится (а никакая не экзотическая беззащитная сирота) спутницей новоиспеченного «графа». Но отбывая до городу Парижу, мстительный граф оставил ее в Италии и не обещал вернуться — словно в воду глядел! Потому как в Париже выяснится, что Мерседес, выйдя замуж за Фернана, сына родила все-таки от Эдмона (успели, значит, до свадьбы…), и Альбер очень своевременно подравшегося с Эдмоном отца (после шпаг в дело идет отбитое горлышко бутылки!) застрелил, даже не подозревая, что тот ему вовсе не отец! После чего Эдмон как честный человек ну просто обязан на престарелой Мерседес жениться!!
В целом версия ставит под сомнение сладость мести и упирает на милосердие, на прощение — сегодня это общее место, но моральный урок, положим, я разделить готов, а вот не сожалеть о том, сколь затянутым при такой интерпретации сюжета выходит предыстория первого акта и какой куцей развязка второго с попросту смазанным финальным хэппи-эндом, не сожалеть трудно. Вместе с школьным нравоучительством в подтексте парадоксально — не в пример кастрированному романтизму московского мюзикла — питерский «Граф…» все же малость повзрослее по части некоторых «возрастных» подробностей, хотя его «эротизм» (Эдмон на свидании с Мерседес по пояс раздевается — иначе совсем мудрено заделать ребенка..; римский карнавал в начале второго акта сопровождается нелепым стриптизом, опять же мужским; несчастный в семейной жизни и спивающийся от карточных проигрышей Фернан показан мельком в обществе парижских проституток, и тоже полуголым… поющие качки набирают силу! а среди слухов в свете французской столице о загадочном Монте-Криста — хор, положенный на дурацкий мотивчик дурацкого танго — возникают и намеки на его гомосексуальность…) и «натурализм» (заключенному Эдмону прикладывают опять таки на голое тело «раскаленное» клеймо) тоже весьма условны и наивны.
Но вот по зрелищности питерская постановка московскую (я имею в виду, конечно, ту, что в театре Оперетты идет, безвременно сгинувший опус Лоры Квинт я и помню-то слабо) пожалуй превосходит, картинка «побогаче» выглядит — и даже не за счет пышности оформления или костюмов, а благодаря толково поставленным танцам, акробатике, боям и в целом сцендвижению, пластике, мизансценам (балетмейстеры Рик и Джеф Кулерманы), при очевидном, иногда до абсурда, скудоумии некоторых режиссерских ходов (венгерский постановщик Керо с питерской музкомедией сотрудничает, кажется, не впервой). Вместе с тем собственно сценография (художник Тамаш Ракаи) при всех видимых наворотах ни технологическим, ни эстетическим новаторством воображения не поражает, какие-то эпизоды наглядно пересекаются с аналогичными в московской версии (выплывающий из моря на тросе за занавесом с видеопроекцией утопленник-Дантес), другие вызывают недоумение (для пущего пафоса, надо полагать, Монте-Кристо въезжает, «вплывает» в парижский салон… на носу корабля — да, это эффект!).
При таком раскладе опереточным артистам остается спеть и сыграть, как их учили и как они умеют, без оглядок на специфику жанра — что им в большей или меньше степени удается, я для себя никого из ансамбля особо не выделил… Кириллу Гордееву, исполнителю заглавной роли, необязательно так часто скидывать или распахивать рубашку, в его спортивной форме никто не сомневается. Хорош вокал Веры Свешниковой-Мерседес, жаль что драматургически роль довольно плоска. Ну разве что капитаншу Луизу я бы все же отметил, коль скоро к ее появлению в принципе не был готов — прежде всего именно Агата Вавилова приближает спектакль к мюзиклу, а не оперетте, не музкомедии; тем более что развитие сюжета ведет его противоположном направлении — не к оперетке даже, а сразу к мексиканской мыльной опере (то ли дело в московской Оперетте: можно простить — но уже не вернуть…).