«Война еще не началась» М.Дурненкова в «Практике», реж. Семен Александровский

Пока Юрий Поляков безрезультатно сетует по статусным закоулкам на отсутствие современной (то есть его, Полякова) драматургии в репертуарах сколько-нибудь значимых театров, у Михаила Дурненкова выходит вторая за неделю премьера, и после технически и визуально изощренной «Утопии» Марата Гацалова в Театре Наций еще сильнее смахивает на детсадовский утренник вчерашних студентов «Война еще не началась», но вот такое концептуальное решение сознательно предлагают режиссер Семен Александровский вместе с художником по костюмам Лешей Лобановым, нарядившим «брусникинцев» (необходимо теперь делать уточнение: старших, тем более что среди них уже настоящие кинозвезды, на которых прицельно идет публика — Василий «Тряпичный союз» и «Хороший мальчик» Буткевич, обросший бородой, но узнаваемый Петр «Ученик» Скворцов) в кислотно-яркие хипстерские одежки и до кучи в совсем уж ядовитых расцветок синтетические парики.

«Я люблю такие вещи, от которых залипаешь» — говорит безымянный персонаж пьесы, да они все тут безымянные, и пьеса-то состоит из набора монологов или дуэтных сценок-скетчей, к тому же повторяющихся, и перемежающихся «музыкальными» отбивками, когда молодые актеры среди шариков и флажков стучат молоточками-пищалками, дуют в свистульки и бренчат на полуразломанном («препарированном») пианино что-то незамысловатое и не слишком благозвучное.

У Карена Шахназарова в фильме «Курьер» молодые герои вот точно так же бренчали и орали песню про козла, выражая через нее — и не имея, не находя других сколько-то легальных способов — крайнюю степень раздражения тем, что окружающая затхлая действительность их достала. В том же 1986 году, когда вышел «Курьер», на эстраду вышла с номером «Не пойдем сегодня на пляж» Клара Новикова, ее героиня, актриса, затюканная убогим совковым бытом, по роли должна была играть сатиру на загнивающий запад, но вместо разоблачения буржуев срывалась в истерику и, прежде чем взять себя в руки, успевала «разоблачить» ту же самую действительность, что доставала и шахназаровских малолеток. Прошли, что называется, годы, я бы даже сказал, десятилетия — но действительность затхлая и достала всех, у кого еще не до конца протухло содержимое черепной коробки, в первую очередь, естественно, опять-таки малолеток. «Война еще не началась», будучи памфлетом на злобу дня, напомнила мне сразу и эпизод из фильма, и эстрадно-юмористический номер тридцати-с-лишним-летней давности.

Среди сценок-рефренов в «Войне…» — диалог мамы и папы, увидевших сына в репортажах с «митинга мира» и, помимо животного родительского волнения за отпрыска, искренне недоумевающих, что «ребенок» там делает, под «вражескими» флагами — ну да, это злободневно. Или фантасмагорический «робот с блоком абсурда»… В то же время попытка вникнуть в отношения парочки после клубного знакомства и случайного секса вроде бы ни к конкретным историческим (да и географическим, ситуация-то универсальная — он «нашел свою единственную», а она про «мужа и детей» наутро вспомнила) реалиям не привязана, ни в характеры персонажей, тоже безымянных, разумеется, не углубляется — а тоже проходит лейтмотивом. Я бы не стал преувеличивать ни литературные достоинства материала (собрать по дюжине обрывочных записей из фейсбука Евгения Казачкова или Валерия Печейкина — и пожалуй что еще и получше пьеса готова!), ни оригинальность сценического воплощения текста, но через рефрены показать, как наращивается через каждое «проведение темы» на пустом, в общем-то, месте, градус агрессии, актерам Мастерской Брусникина (в некоторых сценках мальчики выступают за девочек, а актрисы берут на себя текст персонажей мужчин, для пущего «остранения», не иначе) удается.

Материал же, как и в случае с «Утопией», чересчур уж прямолинеен и даже для памфлета схематичен. Особенно что касается сценки (но она, впрочем, не повторяется, хватает одного раза для доходчивости) с участием мужа и жены, когда супруг, по всей видимости, ведущий теленовостей, приходит домой и не обнаруживает там ребенка, жена отправила сына к бабушке с испуга, увидев в передаче мужа репортаж о сожженном публично ребенке (ну привет «распятому мальчику» читается без подсказок); и хотя муж объясняет, что это фейк, что не было никакого мальчика — жена предпочитает верить тому, что увидела по телевизору, а не словам мужа, сказанным ей в интимной обстановке: мол, если хочешь, чтоб я успокоилась — иди и по телевизору скажи, что сожженный мальчик — выдумка; ну а он, конечно, не пойдет и не скажет, ему не за то платят… Ну а размноженный на четыре голоса монолог про попытку бросить курить, вероятно, призван оттенять политическую публицистику — а звучит ни к селу ни к городу.

То, что и с эстрады звучало бы «в лоб», спектакль «Практики» старается доносить не сразу, не вдруг, и не проясняя (тут нечего прояснять), но заглушая, в том числе и буквально, кричалками-вопилками-сопелками, плакатный пафос пьесы. Какой бы целевой аудитории это высказывание (а высказывания тут явно больше, чем образа) не предназначалось, я в нее очевидно не попадаю — не «залипаю» — при том что пафос готов разделить заранее, просто мне для этого спектакль смотреть необязательно. Нехитрая, хотя и броская форма — тоже слегка мимо меня пролетает, при том что смотреть на костюмы, на молодых актеров в них, на то, как под конец они меняются одеждами с простоявшими битый час без дела на площадке ряжеными манекенами, все-таки несколько увлекательнее, чем вслушиваться в слова, которые они при том произносят. За счет энергии исполнителей вся эта «агитбригада «бей врага» как-то и держится — но вот ей-богу, не стесняясь прибегать к штампам, невольно подумаешь: вашу бы энергию — да в мирных целях.