«Кому на Руси жить хорошо» реж. К.Серебренников, Гоголь-Центр

Масштабная «фреска», как принято сейчас говорить, получилась неровной. Поэма Некрасова и сама складывается из фрагментов, в спектакле эта фрагментарность сильнее выражена, но так же, как и для поэмы, объединяющим началом становится музыкальный ряд (у Некрасова — сам мелодичный строй его речи). Музыка разная — и советские шлягеры в стилизованном исполнении, и популярные танцевальные мелодии, и оригинальные сложные произведения. И все это прекрасно работает вместе.

Собственно, музыка и держит все первое действие. Сценографически «Русь» представлена, конечно, не деревней, а глухим городом или поселком, украшенным газо-нефтяной трубой и колючей проволокой: то ли промзона, то ли просто «зона»… то ли пространство рядом с Курским вокзалом (по эстетике — совпадает). И эта стена с проволокой, похоже, и защищает «Русь» от остального враждебного мира. «Мужики» — какие есть, узнаваемые типажи, включая крамольника, который на вопрос, «кому живется весело?» — постоянно отвечает: «Царю». И на него тут же набрасываются остальные.

Сборы в поход и вообще все 1 действие проходят крайне бестолково: переодевания, множество реквизита (интересно, поставил ли кто-нибудь это в упрек Серебренникову?). Много суеты, которая кажется лишней, а возможно, такова и есть. Актеры-мальчики демонстрируют пластическую подготовку и молодой задор, актрисы-девочки — умение петь и ходить, как на подиуме. Среди них один взрослый — Андрей Ребенков, которого я видела в «Черном русском». В спектакле много интересного (чего стоит появление «бомжей» среди публики в антракте), но есть минуты, когда кажется, что перед тобой студенты, умелые, но еще не набравшие глубины.

Второе действие (пластическую композицию Адасинского) опять же держит музыка, иначе бы все превратилось в набор акробатических этюдов. Двойственное впечатление оставил интерактив в начале 3 действия, когда актеры стали искать «счастливых» среди публики. Откликались, в основном, состоятельные дамы из дорогого партера (исключение — женщина, у которой выжил сын после автокатастрофы, она не удержалась, поделилась своим счастьем — и перекинула незапланированный мостик к истории другой матери, к Матрене Тимофеевне).

В общем, спектакль состоялся благодаря 3 действию, которое держалось уже на актрисе, на героине. Евгения Добровольская сыграла все: и несчастную Матрену Тимофеевну, и саму матушку-Русь, противопоставленную той фальшивой «Руси», которая, по-барски одетая (по моде советского ТВ), пела голосом почти Зыкиной. И после ее монолога довольно сильно прозвучал финал, в котором соединились «песня» Гриши Добросклонова и удачное режиссерское решение, показавшее нынешний «народ» в своей массе.