«Демон. Вид сверху» в «Школе драматического искусства», реж. Д.Крымов

Вот и я добрался наконец до этого спектакля. Но даже хорошо, что с опозданием — иначе вряд ли бы я смог так лояльно воспринимать программу фестиваля «NET», во всех виденных работах которой вместе взятых на нашлось бы и десятой доли тех находок, которые составляют «Демона». Собственно, основное содержание спектакля — как раз режиссерско-сценографические находки: студенты (уже пятикурсники!) крымовской лаборатории на глазах у зрителей творят иные миры, тут же трансформируют созданный мир или уничтожают, выдумывая взамен новый. Лермонтов для приличия упомянут, и в програмке в качестве одного из эпиграфов даже приводится стишок «мы с Тамарой ходим парой» (это не Лермонтов, но тоже как бы в тему), а в самом начале представления сверху через зал-колодец на подвижную сцену-восьмиугольник падает черная конструкция, которую, накачав из насоса, снова поднимают, после чего она действительно обретает демонообразные очертания, а сцену, наоборот, опускают уровнем ниже, так этот «демон» и парит над происходящим на четырехэтажной высоте. Но эпизоды, сменяющие друг друга, имеют к «демонологии» либо косвенное отношение (на расстеленной во всю площадку бумаге рисуются Адам и Ева, над ними — дерева с яблоком, причем яблоко — настоящее, появляется Змей в виде кнута в руках у одного из участников представления, яблоко, «нанизанное» на кнут как на шампур, достается героям, а далее тем же кнутом бумага полосуется в клочья и «рай» разрушается, от него остаются одни обрывки), либо вообще никакого, по крайней мере, на первый взгляд (морская буря — бумажные кораблики на натянутой в руках исполнителей пленке; Лев Толстой с бородой, волочайщейся по полу под собственный записанный на фонограмму — подлинный, потому что сами участники действа за время спектакля не произносят ни слова вслух — и топающий от нарисованной Ясной Поляны в сторону нарисованной железной дороги, оставляя босыми ногами следы черной краски на бумаге; модель вселенной — скатанные из обрыков бумаге планеты-шары и метеоритный дождь, превращающийся в снежки, которыми играют дети в нахлобученных шапках-ушанках, а из того, что только что было небесными телами, составляющими снеговика — и все это под порошей из конфетти; замечательная история взросления — младенец-девочка, появляющаяся из «снежного шара», как из материнской утробы, ее купание — голова актрисы «обрисовывается» другими исполнителями соответствующими «предметами», ее выступление со скрипкой на табуреточке — табурет и скрипка тоже нарисованные, наконец, занятие бальными танцами — по-прежнему видна только голова исполнительницы, все остальное изображается штрихами, наносимыми краской на бумажные листы…). Но в то же время «Демон» — вовсе не чистое «визионерство», это представление мистериального характера. Постановка создавалась как проект в рамках фестиваля «Территория», еще прошлогоднего, и чем-то напомнила мне показанную на «Территории» нынешнего года «Tragedia Endogonidia/ BR.#04 Bruxelles» Ромео Кастелуччи — не столько по форме (у Кастелуччи все же основные персонажи представлены актерами, а не рисунками и арт-объектами, в этом смысле Крымов и оригинальнее, и изобретательнее), сколько мотивами творения и разрушения сотворенного. Но «Демон», во-первых, по-настоящему красивый спектакль, во-вторых, Крымов не спекулирует социальными мотивами, чем неизбежно грешат сегодняшние европейские постановщики, в-третьих, он в своих лабораторных упражнениях самоироничен и не пафосничает, а самое главное — ему действительно удается воплотить в театральных формах мистические явления, такие, как акт Творения. Точнее, он театрализует сам механизм Творчества, любой творческий процесс, будь то Сотворение Мира, возникновение Вселенной или создание картины (а у «Демоне» присутствуют элементы, прямо отсылающие к живописи Ван Гога, Шагала, Пиросмани) превращая в Театр.